zdraste_nafig

Побуду ещё немного амбассадором "Воспоминаний" Коровина. Невозможно комфортное чтение – так в детстве я в любой непонятной ситуации перечитывала "Эмиля из Леннеберги" и вот спустя 25 лет нечаянно нашла вариант «для взрослых». 12 часов звучащего счастья, хотя глазками тоже ок.

В академии живописи ввели обязательное изучение анатомии, Коровин пришел сдавать вместе с приятелем. «Что это? - спросил преподаватель, постучав по черепу. - Глаза, ответил Святославский. - Простите, тут раньше были глаза, а сейчас это глазные впадины! Ну, а скажите, чем мужской череп отличается от женского? - У мужчин борода, - бодро отвечает Святославский». Тут пришел ректор Саврасов и спросил, кто их вообще пустил на этот экзамен, они же пейзажисты.

Шаляпин топил за социализм, бранил Мамонтова, что тот мало ему платит. Потом стал кричать, что его эксплуатируют и вообще он по паспорту крестьянин и его можно в любой момент выпороть на конюшне. К сожалению, нельзя, - сказал Врубель. - После указов Александра II пороть, к сожалению, никого уже нельзя. (Врубель закончил юридический с отличием).

Шаляпин позже совсем зазвездил и, когда нанимался в императорский театр, составил такой райдер, что все за голову хватались. Требовал, чтобы в театре держали постоянную ложу для его друга Горького и ещё три ложи для друзей, имени которых он не помнит, и чтоб у его уборной постоянно находились два солдата с саблями наголо. Потом решил стать фабрикантом и стал присматривать себе место для фабрики рядом с дачей Коровина. Коровин спросил, будет ли у фабрики труба, и пообещал эту трубу спилить, чтоб она ему воздух не портила.

У Шаляпина была назначена встреча с управляющим театром. Шаляпин подготовился: взял небольшой арбуз, выкрасил его в черный, в маленькое отверстие вставил зажженную папироску и поставил эту икебану управляющему на стол, а сам смирно сел в прихожей ждать. Управляющий пришел, увидел и пулей выкатился из кабинета. Шаляпин смеялся две недели.

А помимо всех этих баек совершенно невероятные рассуждения о живописи, о музыке, о предназначении искусства. Он внезапно очень свысока пишет о Репине – типа хороший живописец, но уперся в борьбу за социальную справедливость и там, где несёт идею, проигрывает как художник. Он очень ценил дружбу с Левитаном, Врубелем, Серовым, рассказывает, как все вместе тусовали у Мамонтова, как Врубеля затравили после Нижегородской ярмарки, как посадили Мамонтова. В тексте есть один неприятно-странный эпизод: Мамонтова обвинили в растрате, посадили, потом перевели под домашний арест, все имущество продали с аукциона. Коровин пишет, что он навещал Мамонтова в тюрьме и позже дома, а Шаляпин от него отвернулся и не ответил ни на одно письмо, хотя по сути Мамонтов открыл Шаляпина для публики, поил-кормил, ставил оперы под него. А на ютубе лежит лекция от музея русского импрессионизма о том, что Коровин, мягко говоря, подретушировал в этих воспоминаниях свой имидж, и, на самом деле, именно Коровин в тот момент отстранился от Мамонтова и сразу переметнулся на работу в другой театр. В общем, держать это в голове и наслаждаться.

P.S. Мамонтова посадили и отказывались выпускать под залог, в деле был каким-то образом замешан Витте. Серов в это время писал портрет царя и во время одного из сеансов сказал, что как же так, Мамонтов-то в тюрьме. Царь сказал, как же так. На следующий день Мамонтова выпустили под домашний арест.

Дорогая френдлента, некоторое время назад здесь кто-то спрашивал про видео с растяжкой для самостоятельных занятий. Кажется, я там даже отметилась в комментариях - оставила ссылку на свою любимую растяжку. И больше не могу ее найти и не могу вспомнить, как ее искать. Буду ужасно благодарна, если кто-то узнает себя и кинет в меня ссылкой на тот свой пост с комментариями.

Пишу близкому знакомому и прошу его укрыть мой розмариновый куст, если будет проходить мимо. Одним предложением. Он пишет, что постарается. Потом пишет, что не знает еще, когда будет проходить мимо. Потом – что у него в эти дни запара на работе. И еще через три минуты, что прямо сейчас у него все руки в масле. Поэтому – отдельным сообщением – он не может сейчас со мной разговаривать, ибо очень занят. Но если очень надо, то пусть я ему напомню через 20 минут, он готов перезвонить и поболтать. Ц – цейтнот. Я в таких случаях пугаюсь и пытаюсь вспомнить, где я зафейлила коммуникацию. Потому что не может же человек сам по себе без провокации с моей стороны так себя вести, ясно же, что я где-то накосячила.

Свои-Чужие, Энн Пэтчетт. Когда родители развелись и вышли замуж / женились на других и попытались сохранить отношения, когда не успеваешь понять, кто из братьев и сестер бесит больше - родные или сводные, когда на рождество приходится кидать монетку, чтоб решить, каких родителей навестить, когда каждый перед всеми виноват и все друг друга простили. Очень классно.

Тополь берлинский, Анне Рагде. В 40 лет барышне выпадает шанс познакомиться, наконец, с родственниками отца. Под это дело и родственникам приходится заново знакомиться между собой. Не перестаю удивляться, откуда в Скандинавии берется такое разнообразие дисфункциональных семей. Мне скорее понравилось, чем нет.

Джеймс Миранда Барри, Патрисия Данкер. В Европе Наполеон, в Америке медленно зреет освободительное движение. А в это время в Англии одна девочка не пожелала быть девочкой (точнее, это было желание ее матери) и стала мальчиком, джентльменом, военным врачом, служила в Африке и на Ямайке, дралась на дуэлях и всегда ходила застегнутой на все пуговицы. С таким сюжетом мог бы получиться захватывающий приключенческий роман, или восхитительная семейная история со скелетами в шкафу, или размышление о выборе и его последствиях, или феминистский манифест. Но не получилось. И премия за перевод на русский тоже вызывает у меня легкое недоумение.

Ночной паром в Танжер, Кевин Барри. Невозможно поэтично о стареющих ирландских контрабандистах. Про романтизацию уголовников вроде уже все сказано, но здесь фантастический язык и офигенная озвучка.

Лишь краткий мир земной мы все прекрасны, Оушен Вуонг. Когда от каждой книги, в которой есть слово «Вьетнам», ждешь нового Сочувствующего Нгуена, ничего хорошего из таких ожиданий не выйдет. Вопреки аннотациям «Лишь краткий миг..» не о Вьетнаме, не о войне, не об эмигрантах (разве что совсем чуть-чуть), а о подростковой любви. О неконвенциональной подростковой любви. Не смогла дочитать.

Мне попались Воспоминания Константина Коровина – невероятно уютный текст, самое настоящее хюгге. Коровин рассказывает о семье, о детстве, учебе в Академии живописи. Я каждые полчаса останавливаю аудио и бегу кому-нибудь пересказывать очередной эпизод, потому что невозможно ржать в одиночку. Он дружил с Левитаном, Врубелем, Серовым, тусовался у Мамонтова, скоро должен появиться Шаляпин. Много интересных замечаний о живописи, об искусстве, о современниках, мягкий юмор и идеальная озвучка на Сторител.

Параллельно читаю Мою темную Ванессу. Думаю, уже нет на свете людей, хотя бы в общих чертах не знакомых с сюжетом. Вообще эта вакханалия с рецензиями на Ванессу ощутимо подпортила мне впечатление от чтения – я знаю, что будет дальше, и зря. С другой стороны, текст выстроен так, что это знание почти не мешает, становится важно не ЧТО произойдет, а КАК. Происходит оно до дурноты узнаваемо: у меня была пара преподавателей-манипуляторов, хоть бы и без сексуального подтекста. Да, они именно это говорят, именно в такой последовательности. Ловят подростковые души на крючок только так.

Смотрю Корону – сериал вау, но мамочки каким же катком монархия прокатилась по всем, кто подвернулся под руку. Под это дело заказала себе биографию Елизаветы, мемуары ее фрейлины, биографию Маунтбеттена (Дики), туда же послушала детектив про Индию, еще что-то про Черчилля, впереди у меня еще Маргарет Тэтчер, которую играет мама из SexEd - в общем, живой я оттуда не выберусь.

Ребенок ушел гулять с друзьями, позвонил, сказал, что вернется позже, чем обещал. Потому что Тиму стало плохо, они должны вывести его из метро и усадить в такси.
Дальше мой разговор с мужем:
Андрей будет позже, потому что Тиму плохо.
Что-то Андрей стал слишком часто пить, тебя это не напрягает? (предыстория: два месяца назад друзья доставили нам практически бездыханное тело).
По голосу он норм, когда приедет и дыхнёт, тогда и буду напрягаться.
Надо ему тогда такси вызвать.
Они как раз вышли из метро и вызывают.
Через 5 минут муж не выдерживает и звонит Андрею с вопросом, сколько можно пить. Потом поворачивается ко мне и кричит – там Тиму плохо! Я говорю – Ну. А ты думал? Почему ты сказала, что Андрею? Я сказала Тиму. Ты сказала, Андрей будет позже, ему плохо. Ахм.. таракан слышит лапками.
Приезжает Андрей (трезвый): ты зачем папе сказала, что я нажрался? Я вообще-то сказала, что Тиму плохо. Вступает муж: но я же тебя потом спросил, почему он так часто пьет, ты не объяснила, что это не он. Я говорю, я не была уверена, что он не пил. Оба хором: почему?! Потому что он ушел гулять с Тимом, Тиму стало плохо, очевидно, Тим нажрался, очевидно, жрали вдвоем, но кто-то оказался крепче.
Разошлись, подозревая друг у друга возрастную деменцию.

Эх, а ведь хотела написать про целибат для учительниц в Германии..

Из моих чатиков:
В книжном барышня задает вопрос, где найти время на аудиокниги. Ей говорят, что слушают во время готовки, уборки или пока детей укладывают, или пока с коляской гуляют. Барышня печалится: «я совсем не готовлю и не убираюсь, и детей у меня слава богу нет, бедная я нищасная, совсем некогда слушать книги».

В кулинарном простигосподи чатике другая барышня просит совета. Она решилась попробовать готовить и спрашивает, какие купить кастрюли-сковородки, чтоб, с одной стороны, были точно качественные, а с другой, чтоб не жалко было денег, если все-таки окажется, что готовка не для нее. И подробно так выясняет – какой производитель, какой диаметр, какое покрытие, дно толстое или тонкое, в конце концов, кастрюлю или сотейник. На уточняющий вопрос, для каких целей вот это все, говорит, что для начала хочет попробовать сварить пельмени. Я подумала, что, если б с таким вопросом в чатик пришел мущина 30+, его б с большой вероятностью заклеймили разными нетолерантными словами. А с барышней норм прокатила, мало ли с кем не бывает.

Я не умею создавать уют. Освежить, декорировать, расставить по-новому, переделать пространство под себя – все мимо, мне проще отвернуться к стенке, воткнуть музыку в уши, адаптироваться к заданным условиям. Еще не поняла, баг это или фича, склоняюсь в сторону фичи – если окажусь в казенном доме, моего страдания будет на один пункт меньше.

Я не могу ходить за продуктами. Меня пугает и утомляет разнообразие, устаю уже на второй полке, втягиваю голову в плечи и покупаю себе большую шоколадку от стресса. Иногда нечеловеческим усилием воли могу отработать свой список, но не всегда. Муж ни разу не был удовлетворен результатами моего похода, смеется, что я специально покупаю просроченное, невкусное и с неправильным составом, чтоб больше никогда не ходить. Ну и я не хожу почти никогда, только в случае крайней нужды.

Я не люблю спорить. Либо мы думаем в одну сторону и тогда нам не о чем спорить, либо в разные стороны, и тогда нам тоже не о чем спорить. Либо человек, придерживающийся других взглядов, давно все продумал и не готов менять позицию, и тогда его не переубедишь, либо он готов поддаться на любую аргументацию, и тогда завтра его снова переубедит кто угодно. Мой любимый способ обмениваться взглядами выглядит примерно так: Ты это тоже слышала? – Ага. – Ну вот.

Я не выношу закрытые двери. В закрытом помещении чувствую, что меня отрезали от мира. Мне проще потерпеть небольшой дискомфорт и шум, чем не знать, что снаружи. Дома, когда сплю днем, прошу ни в коем случае не закрывать мне дверь в комнате (даже когда маленькие занимались на пианино). Самая хтонь – слышать рассказы знакомых о том, что в квартире поставили замок в своей комнате. Если надо запираться от людей, с которыми живешь, то зачем с ними жить.

Я не умею веселиться по расписанию. Когда новый год, или карнавал, или тусовка и надо зажигать, чтоб дым из ушей, пыщ пыщ и ололо, я становлюсь вуглускр. Но я умею из любой бытовухи устроить зажигалово. Чем нуднее работа, чем ближе дедлайн, чем больше вскрывается косяков, тем проще мне устроить из этого праздник, приключение и незабываемый квест (чтоб работа при этом не пострадала, само собой). Но встретиться с людьми ради веселья и начать веселиться – боже упаси.

Знакомясь с человеком, я иногда сразу знаю, как сложатся наши отношения. С носителями определенных имен они всегда складываются по одному и тому же сценарию: с каждым условным ярополком обязательно будет симпатия, с каждой условной василисой будет скандал – вопрос времени. Сейчас одна симпатичная мне барышня с тем самым именем очень хочет дружить, а я стараюсь не сближаться, чтоб обойтись малой кровью, хотя бы просто охлаждением, хотя бы без скандала.

Вот у тебя есть друг, и ты к нему хорошо относишься, почти любишь его, но понимаешь, что ему срочно надо в терапию. Но если ты ему об этом скажешь, то другом он тебе больше не будет. Но он и так уже не будет тебе другом, потому что терпеть его закидоны невозможно, даже понимая, откуда они растут. Ке фер?

Прах Анджелы, Фрэнк Маккорт. «Хуже просто несчастного детства - ирландское несчастное детство, но куда хуже - несчастное детство ирландца-католика" – в этой цитате вся книга. Пулитцеровская премия, похоже, заточена ровно под меня, ни одной осечки – прекрасный нежный ужасный роман, ни в каком другом мне не попадалось столько поддержки, заботы и веры в людей.

Популярная музыка из Виттулы, Микаэль Ниеми. Вау. Никакие рецензии и отзывы не передают восхитительность этой книги. В глухой шведской деревне взрослеют пацаны, кругом пьянство, мордобой, удивительные советские флешбеки, одна пластинка Битлз на всю округу и курс эсперанто по радио.

Гудбай, Берлин! Вольфганг Херрндорф. Берлинская школа в наши дни, половина класса – дети эмигрантов, русский Андрей один в один Борис из Щегла, и пока идут подростковые разборки и влюбленности, все это очень забавно. А потом начинается нелепое и нудное роуд-муви.

Перечитала Манюню Абгарян, в третий что ли раз, кайфанула. Добрая, солнечная, веселая и легкая, местами криво написана, местами сильно жестит, но этим и прекрасна. Безнадзорное детство и безграничные возможности для познавания мира, абсолютный советский интернационал, не постижимое для советского периода гастрономическое изобилие и там же дефицит товаров первой необходимости – как они там панамки летом искали, чудо ведь! Ба – токсик, женщина без чувства меры, авторитарная мать, слегка подзагубившая жизнь своему сыну, Манина адекватность тоже порой вызывает вопросы, поездка хора на грузовике по серпантину вообще за гранью, но зато из этого получилась отличная история, которая отлично заходит в любом возрасте (если помнить про исторический контекст и меняющиеся нравы, а не впадать в истерику из-за фразы «испачкаешь платье – выпорю»). Остался один не проясненный вопрос: почему к этим детям не применяли пытку огородом? Как это у них ничего не росло, в том-то климате?